Екатерина II в 1774 г, в разгар пугачевского бунта
принимала у себя Дидро. И ставила столик между собой и
модным философом, ибо -- не подумайте чего не того --
тот так отчаянно жестикулировал при разговоре, что
подвергал своего собеседника риску физического контакта.
-- Государыня, -- восклицал экспансивный француз, -- вы
такая просвещенная (клейма ставить некуда -- Прим. ред.),
на вас смотрит вся Европа. Освободите крестьян.
-- Если я это сделаю, -- якобы сказала она ему однажды, --
помещики задушат меня прежде, чем освобожденные мною
крестьяне успеют прибежать на помощь.
Интересно, Екатерина II купила у Дидро, вечно нуждавшегося
несмотря на свою всеевропейскую славу, его библиотеку
и оставила ее у философа, еще и приплачивая ему как
хранителю. Было бы это возможно, если бы не дармовые
деньги, выжатые из тех же самых несчастных крестьян,
о судьбе которых недальновидный философ так пекся?
Екатерина II долго оплакивала своего умершего фаворита
некоего Ланецкого. Она описывала свое горе в письмах
к своим друзьям-просветителям.
И тем не менее среди этих скорбных строк в письме к
Гримму (к братьям Гриммам не имеет никакого отношения,
тем более что звали его Мельхиор) проскользнуло:
'Я не забывала в эти дни ни об одном из мельчайших
государственных дел'. Из чего можно заключить либо ее
горе было не таким уж искренним, либо все личное
для нее было на десятом месте.
Оригинальное сообщение находится здесь: Екатериан II
Комментариев нет:
Отправить комментарий