Малларме. "Полдневный отдых фавна"

Фронтспис для издания 'Фавна' Дега

'Полдневный отдых фавна' -- относительно небольшая поэма, написанная классическим для фр литературы александрийским стихом -- этим стихом в колледжах пишутся обязательные выпускные сочинения. Речь в поэме идет о козлоногом обитателе полей и лесов, который придремнул на солнышке, и перед ним, как в видеоклипе, пронеслись видения красивых нимф и самой богини Венеры. Поэма была написана в 1876 и проиллюстрирована его другом художником Дега, который тогда отнюдь еще не был классиком, а всего лишь эпатажным ниспровергателем академических основ.

Правда, сюжет поэмы Малларме более чем академичен. Почти что школьное сочинение на тему Феокрита, древнегреческого поэта как раз забавлявшегося пастухами, фавнами, пастушками и нимфами. Также традиционно, со всей атрибутикой жанра был изображен и фавн: здесь для друга Дега не стал выкаблучиваться со своими импрессионистическими наворотами, оставив их, чтобы позлить публику.

Естественно, поэма попала в тон образованного французского вкуса и была принята очень хорошо. 'Малларме -- это немного радости родом из детства, поданной невозмутимо и точно, в манере отчета служащего железной дороги'. Э! господин Фурнье, не разглядели вы новаторства поэта.

А Малларме оказывается рушил преграды: прокладывал новые пути искусству слова во исполнение пророчества А. С. Пушкина, еще в начале XIX века писавшего, что французская литература так прочно зашнурована правилами и нормами, что это непременно кончится самым отчаянным поэтическим санкюлотством, то есть полнейшим бунтом против всяких правил и законов в литературе. Не прошло и 10 лет после появления 'Фавна', как его прочно стали связывать с импрессионизмом.

Малларме призывал 'писать не предмет, а впечатление от него'.'Стихотворение должно складываться не из слов, но из замысла, всякие же слова должны отходить на второй план по отношению к ощущению'. (Малларме, письмо к А. Казалису, 1864) -- данный и подобного рода призывы постоянно исторгались поэтом в переписке, статьях, выступлениях. Словом, Малларме ввел импрессионизм в искусство, освободил поэзию от 'содержания' -- прежде всего идейного (которое в XX в стало настоящим бичом в литературе: 'Поэт в России больше, чем поэт', а поэтому он вовсе и не поэт даже) и композиционного. Он сделал поэзию отражением игры постоянно и прихотливо сменяющих друг друга настроений и мимолетных образов -- таков общий и теперь уже устоявший приговор Малларме о его месте в искусстве:

'стихи Малларме изгоняют всякое созвучие с жизнью и представляют нам образы столь внеземные, что простое созерцание их уже есть величайшее наслаждение' (Ортега-и-Гассет).

Удивительно, но влияние Малларме на литературу, при всех ему похвальбах и забронированному месту в хрестоматиях, антологиях и учебниках можно считать минимальным, если оно вообще есть. Без конца прошамкиваются его высказывания о литературе, высказывания о нем, но он практически не цитируется, его образы, метафоры не служат источником вдохновения для других поэтов. Да и как им служить, если сами они сплошь взяты из античной лирики. Недаром художникам никак не удаются иллюстрации к Малларме, разве лишь самые банально-заезженные. А в критических работах о нем если и есть рациональное зерно, то в основном его жар поддерживается резкой и нелицеприятной критикой заиделогизированности искусства, как у того же О.-и-Гассета.

Более счастливая судьба у Малларме сложилась в музыке. В 1894 г Дебюсси создал на основе 'Фавна' симфоническую поэму, которую сам и продирижировал. Подогретая художественным пиаром публика приняла поэму на ура. Дебюсси использовал в оркестровке три флейты, игравшие солирующую роль (напомним, флейта была неотъемлемой принадлежностью фавна), а также две кроталы (античные цимбалы), что придавало музыке античный колорит.

Правда, он того чтобы присовокупить к музыке слова Малларме Дебюсси благоразумно отказался, от чего связь между поэмой словесной и симфонической усматривается исключительно из названия. Сам Дебюсси писал:

'Музыка моей прелюдии иллюстрация прекрасной поэмы Малларме, но очень свободная. Музыка не претендует ни на какую точность: речь идет скорее о последовательности переменчивого движения желаний и мечт некоего мифического существа, которое вполне может иметь место в послеполуденной жаре'. В 1912 г Нежинский и Дягилев поразили Париж своим балетом на музыку Дебюсси и смелостью хореографических решений. Однако, в рецензиях о стихах Малларме почти не упоминали. Речь крутилась вокруг музыки и хореографии.

В 2006 г французская режиссер А. Т. де Кирсмекер (DeKeersmaeker) осуществила новую постановку 'Фавна', разбавив музыку Дебюсси Стравинским и использовав хореографические находки Нежинского, в остальном же круто авангардную. Говорили о постановке много, но стихи Малларме опять оказались как-то сбоку-припеку.

Так что 'бессодержательная' поэзия представляется скорее упорно раздуваемой литературной пиар-акцией, суть от чего не меняется, хотя и держится она уже более столетия. Интереснее вопрос, действительно ли стихи Малларме оказали влияние на музыку? И вообще есть ли у музыки литературная основа, или это уж точно 'бессодержательное искусство'. По крайней мере, в прелюдии (поэме) Дебюсси вполне слышится плеск воды, шум леса, не говоря уже о звуках флейты, так что литературная основа вполне могла организовывать и даже подстрекать полунеясные композиторские звуковые образы.

Оригинальное сообщение находится здесь: Малларме. "Полдневный отдых фавна"