Жемчужников, Шумский, Некрасов

Роковое стечение обстоятельств...
Некрасов -- наш 'поэт грусти и печали' -- любил
играть в карты. В свой 'картежный день' он уже с утра
готовился к предстоящим баталиям, настраивал себя на нужный
лад.
Однажды, уже перед самым выходом из дому, к нему пришла
женщина с запиской от какого-то писателя. Тот просил
одолжить ему 300 р, иначе он покончит жизнь самоубийством.
Некрасов относился к людям, готовым оказать помощь
ближнему. Но по поверьям перед игрой занимать деньги
и давать в долг нельзя. Поэтому он отверг просьбу несчастного
собрата, а угрозы покончить жизнь самоубийством счел
простой экзальтацией, так своейственной пишущей собратии.
Игра в тот вечер сложилась удачно, вечер 'поэт грусти и печали'
закончил в ресторации, где его слухи приятно услаждали
хлопки пробок от открывавшихся бутылей с шампанским.
А на следующее утро принесли известие, что тот кто
просил 300 р, выбросился из окна.

Есть такая русская пословица, или точнее поговорка, 'со
свиным рылом в калашный ряд'.
В середине 50-х гг теперь уже даже не прошлого, а позапрошлого
века вся образованная Москва разделилась на два лагеря (под теми
или иными видами сущестующими в России и до сих пор): славянофилов
и западников. К последним причислял себя и артист Шумский.
Его приятель по сцене и собутыльник по жизни другой артист,
Садовский, недоумевал:
-- Послушай, Шумский, ну какой же ты западник? Ну Тургенев,
Грановский, Герцен. Или там, скажем, Вильегорский. Это понятно.
А Шумский? Да ты же Чесноков. Как Чесноков
может быть западником?
Добавим, что Шумский -- это был сценический псевдоним артиста,
происходившего из самой сермяжной мещанской среды и болезненно
скрывавшим свою подлинную фамилию -- Чесноков.

У многих русских литераторов складывается по отношению
к языку определенная тенденция. В молодости они атакуют, или,
по меньшей мере подсмеиваются над устоявшимися нормами, а
к старости все более и более консеравативеют.
Один из авторов 'К. Пруткова', Жемчужников, под старость
своей охранительной критикой царского режима даже у самых
отъявленных реакционеров вызывавший оторопь, перечитывая
записки бессмертного Кузьмы, в недоумении восклицал:
'Неужели я когда-то мог писать такое?'
 

Оригинальное сообщение находится здесь: Жемчужников, Шумский, Некрасов